Рецитал Константина Лифшица стал частью цикла фортепианных вечеров «Игра без правил», автором которого является Михаил Хохлов, заслуженный деятель искусств РФ, директор легендарной гнесинской школы-десятилетки, празднующей в этом году свое 70-летие. Еще в 1995 году, во времена обучения в гнесинской десятилетке Константин Лифшиц был удостоен премии «Лучший молодой артист года», которую международное жюри в Гамбурге присудило за его первый диск, а выпущенная в 1996 году запись «Гольдберг-вариаций» Баха была номинирована на премию «Грэмми» и оценена музыкальным критиком The New York Times Э. Росштейном, как «самая сильная пианистическая интерпретация со времени исполнения Гульда». Сегодня у Константина Лифшица необъятный репертуар: монографические программы -«марафоны» Баха, Бетховена, Дебюсси, Шопена, Шостаковича. Он выступает в лучших концертных залах мира, сотрудничает с выдающимися дирижерами и музыкантами, является членом Лондонской Королевской академии музыки и профессором Люцернской консерватории (Швейцария). Но в Москве Лифшиц — нечастый гость, и каждый его концерт — особое событие в музыкальной московской жизни. Как заметил Михаил Хохлов: «Публике не нужны копии. Ей нужна индивидуальность, интерпретатор, оригинал, который на основе исторического музыкального текста расскажет свою собственную историю».
Свои «истории» Константин Лифшиц поведал в незаурядной концертной программе: музыка современников Шекспира — английских верджиналистов Уильяма Берда и Джона Булла и монументальные «Вариации и фуга не тему Гайдна» Йоганнеса Брамса.
Текст старинной музыки как ничто другое проявляет владение звуковыми красками и мастерство исполнителя в импровизации. Широчайший спектр нюансов и тембровых красок, филигранные украшения и трели в исполнении Лифшица, казалось, превратили незатейливые народные мотивы и «пейзажные» зарисовки пьес Берда в настоящие Висячие сады Семирамиды. А в редко звучащей с большой сцены пьесе Булла «Ut, re, mi, fa, sol, la” пианист с точностью инженера-конструктора выстроил арку музыкальной формы: восходящий и нисходящий бас с каждым новым шагом будто вскрывал новые пространства, где переплетение мелодических голосов создавало эффект звучания 3D. Верхние пределы forte пианист «брал» специфическим, почти вертикальным ударом пальцев по клавиатуре, отчего звук казался жестким, но именно в нем слышалась верджинальная природа музыки. Такая мощная, даже монументальная виртуозность, была неожиданна в исполнении старинной музыки, но от этого не потеряла убедительности.
Музыка в исполнении Лифшица — это, своего рода, звуковой театр, образы которого складываются из звуковых красок, времени, смысловой наполненности музыкальной интонации и артистизма. Один из самых ярких и технически сложных фортепианных циклов Брамса очевидно импонирует пианисту: настоящий калейдоскоп из 25 вариаций и монументальная стремительная фуга. Были у Лифшица и неожиданные звуковые находки: в четвертой вариации акцентированный удар октав на sforzando, которое пианист исполнил с оглушающей силой, «растушевывая» потом педалью звон обертонов. Слушателям предстал новый образ композитора: не сглаженный академическим прочтением нордический флегматик «старина Брамс» — но искусный художник со страстной и могучей душой.
Оставить комментарий