В биографии и личности Марины Цветаевой почти невозможны открытия. Кто знает поэта, тот знает о нем почти все. С 70-х ее стихи были растащены на сакральные формулы признаний в любви университетских студентов. В 80-х по их переписке с Пастернаком ставились спектакли. Без спетых в «Иронии судьбы» «Мне нравится, что вы больны не мной» уже не представима наша культурная азбука Морзе. От Цветаевой, так долго андерграундно любимой, даже накопилась некоторая культурная усталость.
Что можно еще о ней узнать? Разве что раскопать последнее перед Елабугой письмо из Подмосковья, где она пишет, что весь день полола огород в Песках Коломенских.
В такой ситуации журналист, делая фильм о гении, обошел бы других живых гениев и выбрал из зерна их высказываний самый крупный жемчуг. Но кинодокументалиста как социолога интересует обычное. Он уверен, что все самое потрясающее — в нем.
И в фильме Фокиной о Цветаевой все обычно — метро, встречи с дружескими поцелуями, тесное заднее сиденье машины по дороге в Тарусу, дождливое лето этого года, оповещающая табличка на месте, где хотела быть похоронена Цветаева, — по сути пустая могила. Потом промелькнут слова «пустая гора» о месте в Праге, где поэт была счастлива. Потом на ум бесшумно попросится вопрос — пустое время?
Олеся Фокина, рассказывая о Цветаевой, рискнула сделать фильм об отражении поэта не в ее собственном и не в «большом» (по Бахтину) времени, а в нашем. Уставшем от страстей, исторических и любовных, впадающем в легкую дремоту от рассказа об этих самых «на разрыв» страстях, подсознательно предохраняющегося от них.
Поэт и школьный учитель Инна Кабыш (режиссер покажет ее урок о Цветаевой) — один из лучших персонажей фильма. Но педагогический рассказ о Цветаевой — неизбежная фистула, рождающая странный звук и тон разговора о поэте. О Цветаевой — на школьном уроке? Чему же в ней учиться? Тому, как выйдя замуж, через полгода увлечься братом мужа? Где тут образец к показу? Педагогика же транслирует культурные нормы, а не их нарушения.
Кабыш объяснит — зрителю, не ученикам — ожог трагедии и страсти неизбежен даже в самом камуфлирующемся от них бытии. И, наверное, поэтому Цветаева по-прежнему необходима нам как лучшая культурная прививка от неизбежности личных катастроф. В «РГ» прошла премьера фильма Олеси Фокиной «В моей руке лишь горстка пепла», посвященного 125-летию Марины Цветаевой.В биографии и личности Марины Цветаевой почти невозможны открытия. Кто знает поэта, тот знает о нем почти все. С 70-х ее стихи были растащены на сакральные формулы признаний в любви университетских студентов. В 80-х по их переписке с Пастернаком ставились спектакли. Без спетых в «Иронии судьбы» «Мне нравится, что вы больны не мной» уже не представима наша культурная азбука Морзе. От Цветаевой, так долго андерграундно любимой, даже накопилась некоторая культурная усталость.
Что можно еще о ней узнать? Разве что раскопать последнее перед Елабугой письмо из Подмосковья, где она пишет, что весь день полола огород в Песках Коломенских.
В такой ситуации журналист, делая фильм о гении, обошел бы других живых гениев и выбрал из зерна их высказываний самый крупный жемчуг. Но кинодокументалиста как социолога интересует обычное. Он уверен, что все самое потрясающее — в нем.
Олеся Фокина, рассказывая о Цветаевой, рискнула сделать фильм об отражении поэта не в ее собственном и не в «большом» (по Бахтину) времени, а в нашем
И в фильме Фокиной о Цветаевой все обычно — метро, встречи с дружескими поцелуями, тесное заднее сиденье машины по дороге в Тарусу, дождливое лето этого года, оповещающая табличка на месте, где хотела быть похоронена Цветаева, — по сути пустая могила. Потом промелькнут слова «пустая гора» о месте в Праге, где поэт была счастлива.
Олеся Фокина, рассказывая о Цветаевой, рискнула сделать фильм об отражении поэта не в ее собственном и не в «большом» (по Бахтину) времени, а в нашем. Уставшем от страстей, исторических и любовных, впадающем в легкую дремоту от рассказа об этих самых «на разрыв» страстях, подсознательно предохраняющегося от них.
Поэт и школьный учитель Инна Кабыш (режиссер покажет ее урок о Цветаевой) — один из лучших персонажей фильма. Но педагогический рассказ о Цветаевой — неизбежная фистула, рождающая странный звук и тон разговора о поэте. О Цветаевой — на школьном уроке? Чему же в ней учиться? Тому, как выйдя замуж, через полгода увлечься братом мужа? Где тут образец к показу? Педагогика же транслирует культурные нормы, а не их нарушения.
Кабыш объяснит — зрителю, не ученикам — ожог трагедии и страсти неизбежен даже в самом камуфлирующемся от них бытии. И, наверное, поэтому Цветаева по-прежнему необходима нам как лучшая культурная прививка от неизбежности личных катастроф.
Я внутреннее протестовала против фигуры одного современного поэта, когда режиссер только подбирала персонажей для своего фильма, и мне удалось быть коротким свидетелем этого выбора. Но смотришь фильм и видишь, как нужен здесь этот «поэт», потому что вдруг понимаешь, что этот характерный персонаж — цветаевский эпигон. Но все это, как и положено в документальном кино, почти не видно и не обидно, без подчеркиваний и обличений. Однажды, раздраженная кем-то из героев в фильме Олеси Фокиной о Геннадии Шпаликове, я вдруг поняла, что главное достоинство ее фильмов не правильный подбор персонажей, а сверхъестественная прозрачность. И это свойство лучшего документального в кино, в котором ничего не заретушировать, все видно.
Чтобы хорошие поэты и умные люди — Бахыт Кенжеев, Мария Ватутина, умные музейщики из цветаевских музеев, ни в кого не целясь и не рисуясь, говорили правду о поэте, времени и любви. А потом совсем с другой музыкальной нотой включала подлинность своего лица замечательная Оксана Мысина. И жасмин цвел в невозможном холодном июне этого года. И сквозь все это, короткими метельными выбросами — старая кинохроника и черно-белые фотографии, которые могла видеть и держать в руках Цветаева.
Оставить комментарий