Джеки Чан и страшная месть

Пожилой китаец Кван (Джеки Чан) уже много лет живет в Лондоне, держит ресторан и в одиночку растит дочку. Однажды в британской столице гремит взрыв, который уносит жизнь любимого чада Квана, а его самого украшает шрамами от битого стекла и лишает всякого смысла существования, кроме мести.

Ответственность за теракт берет на себя очередная инкарнация Ирландской республиканской армии (называющая себя «Истинная ИРА»), что, в свою очередь, добавляет хлопот заместителю британского министра по фамилии Хеннесси (Пирс Броснан). В прошлом этот красиво поседевший мужчина сам был боевиком ИРА, а ныне занимается налаживанием отношений с мятежной республикой. Именно он выступает на федеральном телевидении с официальным обещанием наказать негодяев, где его видит Кван. Сперва он одолевает Хеннесси звонками, потом приходит к нему на работу и требует назвать имена террористов.

Получив отказ, китаец молча взрывает в госучреждении сортир при помощи газировки, спичечного коробка и выпотрошенной сигареты, чем дает понять, что настроен крайне серьезно. Новозеландский режиссер Мартин Кэмпбелл известен, прежде всего, двумя перезагрузками «бондианы»: в 1995-м он сделал «Золотой глаз», где агента с двумя нулями впервые сыграл Броснан, а потом — «Казино «Рояль» в 2006-м, где Бонд приобрел внешность Дэниела Крэйга, а сама франшиза ненадолго стала грязней и полнокровней.

Шесть лет назад слава ревизионера сыграла с постановщиком злую шутку — снятый им «Зеленый фонарь» получился настолько чудовищным, что чуть было не похоронил карьеру почти 70-летнего режиссера. В итоге до «Иностранца» Кэмпбелл набирался сил, работая на телевидении и вот, наконец, созрел до скромного, но довольно блистательного возвращения на большой экран.

В выходных данных фильма значится, что «Иностранец» — экранизация романа манчестерского детективщика Стивена Лезера «Китаец», но на деле всякий, кто немного знаком с фильмографией Кэмпбелла, легко узнает сюжет, к которому режиссер вольно или невольно обратился уже в третий раз. Речь идет о фильмах «На краю тьмы» и «Возмездие» (в оригинале у них одно и то же название «Edge of Darkness») — британском сериале 1985 года и его американском авторемейке 2010-го с Мэлом Гибсоном.

Речь в обоих случаях (с небольшими изменениями в соответствии с временем) шла о полицейском, дочь которого убили террористы, вынудив его объявить войну прогнившей политической системе Великобритании и США соответственно. Сходство с «Иностранцем» видно невооруженным глазом, особенно учитывая, что на военном прошлом Квана (в какой-то момент выясняется, что он сапер и ветеран Вьетнамской войны) режиссер, в отличие от писателя Лезера, особенно не зацикливается.

Все это знать нужно лишь для того, чтобы увериться в качестве картины, но получить от «Иностранца» удовольствие можно и без лишней киноманской информации.

«Иностранец» из тех фильмов, которые не производят фурора, но остаются со своими зрителями на долгую память. Это отчетливо старомодное развлечение из тех времен, когда прокат еще не был переполнен бесконечными франшизами, а жанровый кинематограф был адресован самому широкому кругу зрителей, а не только повернутым на комиксах гикам и подросткам. Неслучайно в этом контексте и появление в главной роли Джеки Чана — одного из главных героев той эпохи, сумевшего стать суперзвездой не только на родине, но и в Голливуде.

63-летний актер едва ли не впервые в своей безразмерной фильмографии предстает на экране в серьезной, что называется, роли.До середины фильма он удерживает внимание не меняющимся полным скорби лицом, лишь во второй половине пуская в ход бойцовские навыки.Броснан, в свою очередь, продолжает превращаться в заместителя Шона Коннери — мало кто умеет так красиво стареть и так точно и экономно распоряжаться возможностями своей мимики.

При этом фильм, который по всем вводным должен быть обернуться старческим упражнением в стиле «мы еще повоюем» снят легкой и твердой рукой мастера, которому не нужно лишний раз веселить зрителя постмодернистскими отсылками в духе поздних фильмов с тем же Чаном. Проще говоря, Кэмпбелл сегодня, как и тридцать лет назад, прекрасно понимает, что оправданная жестокость и святая месть — один из самых интересных из возвышенных предметов, которые может позволить себе массовое искусство.

И так же, как его герои, зритель с полной уверенностью может рассчитывать на то, что восстановление справедливости подручными средствами принесет не счастье, конечно, но совершенно особенное, ни с чем не сравнимое удовлетворение.