В афише Театра на Бронной появился, пожалуй, самый тихий спектакль Константина Богомолова — «Вероника». Мнения публики разделились (а когда, впрочем, в случаях с режиссером было иначе?): кто-то посчитал постановку затянутой и похожей на читку; а кто-то — разглядел в ней трагедию судеб, где каждое лишнее слово неумолимо обернуло бы все в фальшь. «Вероникой» — по пьесе Виктора Розова «Вечно живые» — Богомолов продолжает серию своих спектаклей-человеческих историй. «Это честная история о людях и для людей, в которой нет указующего перста — это хорошо, а это плохо. Каждый сам для себя понимает и ощущает, кто ему ближе и почему», — отмечает режиссер.
«Вечно живые» — легендарная пьеса Виктора Розова, постановок которой не счесть и по сей день. Но есть среди них знаковые. Так, именно этот сюжет Олег Ефремов выбрал для открытия «Современника» — премьера прошла в 1956 году, раньше выхода культового фильма «Летят журавли», но гораздо важнее другое: режиссер работал не столько над самим текстом, сколько над мыслями артистов. «Он говорил, что все мысли актера читаются зрителем, и нужно, чтобы эти мысли были. Важны не слова, а то, что человек думает», — вспоминала о репетициях актриса Людмила Иванова, сыгравшая тогда Анну Ковалеву (это именно у нее на квартире в эвакуации жили главные герои — семейство Бороздиных).
Кажется, этим путем пытается идти и Константин Богомолов, предлагая на сцене и артистам, и зрителям все больше — тишину, состояние человека задумывавшегося, о котором скажут — «весь в себе». Иногда паузы затягиваются так, что публика, привыкшая к экшну, начинает ерзать и оглядываться: «Я чего-то не понимаю? Где-то что-то происходит?» Да, происходит — течет жизнь. Течет в зале, пока мы смотрим спектакль, течет на подмостках — в своем измерении. Мы разучились быть созерцателями. И, может, так молчаливо течет она потому, что обе жизни, в сущности, опалены войной?.. Для которой, как известно, мелки любые слова.
Напомним сюжет. Вероника и Борис влюблены и решают пожениться, но начинается война и юноша — прямо накануне дня рождения возлюбленной — уходит добровольцем на фронт (знаменитая фраза — «Если я честный, я должен»). Проститься они не успевают, но жених передает Веронике именинный подарок: игрушку белочку с золотыми орешками — единственное, что остается ей на память от их любви. Вестей о Борисе долгое время нет, и, отчаявшись, девушка выходит замуж за его двоюродного брата Марка, который добивается ее ухаживаниями. Эти отношения не будут счастливыми — Марк тайком ходит к другой, а Вероника до последнего ждет Бориса и корит себя за предательство. Но тот с войны не вернется — об этом расскажет сын Анны Ковалевой Владимир, выписанный из госпиталя с ранением. Это именно его спас Борис ценой своей жизни.
Богомолов ставит спектакль не об ужасах боев, не о подвиге, а о том, как война исподволь ломает тех, кто, казалось бы, не на переднем крае, тех, кто не видит ее воочию, но все равно чувствует на себе ее разрушительную силу. Вот и Вероника в исполнении Василисы Перелыгиной словно сломанная кукла — пустота во взгляде, ровные интонации, застывшее лицо и никаких эмоций. Неожиданно органично в роли Бориса смотрится Иван Тарасов — уверенно-спокойная манера советского парня, уходящего на фронт, дается ему столь же легко, как бесконечный поток юмора в недавних «Турандот» или «Незнайке». Редкие вздохи и причитания свойственны разве что старшему поколению — отцу Федору Ивановичу (Иван Шабалтас) и матери Варваре Капитоновне (Вера Майорова и Людмила Хмельницкая).
Очевидно, что режиссер намеренно сводит до минимума все возможные рефлексии, напрочь лишает постановку какого бы то ни было пафоса, пытаясь приблизить зрителя к «чистому» переживанию — тому, что рождается где-то в глубине и совсем не зависит от заламывания рук, страстных признаний, криков и слез. Этой чистоте восприятия служат и столь же сдержанные декорации, практически не меняющиеся на протяжении всего спектакля — на сцене воссоздана обычная советская квартира со столом, диваном, буфетом (художник Лариса Ломакина). Единственное — в обстановку вмонтированы экраны, на которые в черно-белом режиме крупным планом транслируется действо. Словно привет знаменитой киноверсии Михаила Калатозова.
Текст Розова — Богомолов уверен: «он не устарел, он живет и дышит» — иногда пробирает до мурашек. «Получил повестку… Сейчас. Побежал к тебе… тоже лежит. Твои волнуются». Дело происходит в 41-м, но не те же чувства пережили совсем недавно и мы? «Сейчас боюсь новостей», — говорит Вероника и затыкает уши, когда Борис включает радио, чтобы послушать сводку с фронта. Не так же и мы нет-нет, но хотим заткнуть уши, укрыться от происходящего? Да, дальше непременно будет Победа, но сейчас — страшно. Об умении видеть больше, чем своя частная жизнь, о способности к жертве, к терпению как раз и призывают подумать нас сегодняшних.
Увеличение громкости ожидает в финале: фейерверк за окнами и «Вышел в степь донецкую парень молодой» в исполнении Марка Бернеса. Это точка спектакля.
«Пьеса заканчивается каким-то замиранием, когда все самое страшное вроде бы для этой семьи позади, но одновременно позади осталась и жизнь любимого сына, который отдал ее за то, чтобы наступил этот покой и тишина», — отмечает Константин Богомолов.
Оставить комментарий