Юный Федя (Кирилл Фролов) живет в крошечном райцентре и работает одновременно кассиром, билетером и киномехаником в дышащем на ладан кинотеатре «Родина». Новых фильмов туда давно не привозят, поэтому редкие гости довольствуются просмотром советской классики — на рукописных афишах кинотеатра в текущем репертуаре наличествуют «Я шагаю по Москве» Георгия Данелии и «Гамлет» Григория Козинцева.
Между тем у свежеизбранного мэра города (Юрий Быков) на это помещение имеются свои меркантильные планы — он спит и видит, чтобы вместо кинотеатра там открылся магазин шуб. Чтобы избежать закрытия «Родины» и привлечь на просмотры местное население, Федя вместе с энтузиастами решает снять собственное кино — причем изначально сценарий «деревенского блокбастера» выглядит парафразом «Сумерек», но ближе к делу замысел мутирует и превращается в вольный ремейк «Мачете».
Очень кстати оказывается появление в городке артиста Дюжева (Дмитрий Дюжев в роли самого себя) — его за пьяный дебош высаживают из поезда. Так у самодеятельного фильма появляется звезда в главной роли.
Сын Алексея Учителя Илья взялся снимать свои «Огни большой деревни» в 24 года. Это его полнометражный дебют. Знать эту информацию будет вовсе не лишним всем, кто собирается смотреть фильм. Чтобы при просмотре к картине отпали многие претензии. Или, наоборот, — чтобы смотрели с любопытством.
То, что дебют вышел не слишком уверенным и ровным, — очевидно. Сценарий «Огней» пестрит алогизмами и нелепыми поворотами сюжета. Персонажи тут не слишком убедительны и харизматичны. Количество действительно смешных шуток стремится к нулю. А сам процесс съемок «фильма в фильме» показан донельзя условно.
Но если посмотреть на «Огни большой деревни», как на сборник этюдов начинающего режиссера, своего рода упражнения в прекрасном, которые необходимы для того, чтобы в дальнейшем снимать вменяемое кино, то это зрелище уже не кажется совсем безнадежным. Отрадных моментов тут по крайней мере два. Первый — в нашей стране выпускники ВГИКа пытаются снимать кино, которое было бы одновременно синефильским и зрительским. «Огни большой деревни» обильно цитируют и пародируют как советское, так и западное кино. Но эта цитатность не высоколобая и эстетская, а вполне демократичная — объекты цитирования вполне узнаваемы для самого широкого круга зрителей.
Второй момент — это наличие в картине Дмитрия Дюжева. Предыдущие выходы артиста комедийном амплуа были сущей катастрофой — ни «Вождя разнокожих», ни тем более «Беременного» смотреть без обезболивающих препаратов было невозможно. А в «Огнях большой деревни» Дюжев доказывает, что все-таки может органично существовать в комедийном жанре. Тут он играет пародийную версию самого себя — страдающего звездной болезнью пополам с алкоголизмом столичного артиста, которого удается заставить сниматься в безбюджетном фильме провинциалов, предварительно связав и дав снотворное.
Невооруженным взглядом видно, что Дюжев получал от работы явное удовольствие. Это самым положительным образом сказалось на финальном результате — роль в «Огнях» стала едва ли не самым удачным появлением актера на большом экране за последние пару лет.
Таких дебютов в нашем кино должно быть куда больше, чем сейчас: из них и должно еще вырасти что-то путное
Фильм Учителя-младшего — со всей его нескладностью и огрехами — служит тем не менее симптомом того, что российская киноиндустрия движется в верном направлении.
Понятно, что у каждого режиссера свой путь и почерк, но куда лучше, если дебютанты набивают первые шишки на таком вот жанровом материале, а не пытаются с первых же фильмов «пасти» народы и снимать псевдоинтеллектуальный фестивальный мрак.
На самом деле таких дебютов, как дебют Учителя-младшего, в нашем кино должно быть много, куда больше, чем сейчас, потому что это нормально, когда молодой режиссер хочет прославиться недорогой динамичной комедией с большой звездой в главной роли. И нормально, когда из нескольких десятков таких дебютов потом вырастает один-два хороших режиссера.
Но так как никаких «нескольких десятков» заметных дебютов в кино у нас пока на горизонте нет, разумнее беречь то, что имеем. Или, по крайней мере, не растаптывать то, из чего потенциально вполне может вырасти что-то путное. А если повезет, так и вовсе — разумное, доброе, вечное.
Оставить комментарий