Народный артист СССР Иосиф Кобзон 11 сентября отметит 80-летие. Накануне торжества и юбилейного концерта в Государственном Кремлевском дворце легендарный певец в интервью ТАСС рассказал об отношении к современной музыке, мату на сцене, а также о том, когда готов будет оставить эстраду.
— Иосиф Давыдович, вы относитесь к тем артистам, без которых трудно представить нашу эстраду. А кто для вас был кумиром? Может быть, в начале карьеры вы пытались быть похожим на кого-то?
— Нет, я не подражал, но перенимал некоторые интонации у тех людей, чей репертуар я пытался возродить. Скажем, когда ушел из жизни Леонид Осипович Утесов (мы с ним дружили), я решил напомнить слушателям о его репертуаре и в своих выступлениях использовал его песенные интонации.
Или Клавдия Ивановна Шульженко, Лидия Андреевна Русланова — то же самое. Неправильно было копировать, подражать. Но использовать интонации обязательно нужно. Мастера очень точно говорили музыкальную фразу.
— Вы на сцене почти 60 лет. Как поменялась эстрада за это время?
— Мне посчастливилось, я застал в своей жизни эпоху песенного ренессанса, когда песни писали выдающиеся композиторы, а не ремесленники, и когда стихи писали поэты. Я не думаю, что в ближайшее время моим коллегам повезет так же, как мне, общаться с настоящими мастерами песенного жанра.
У меня были специфические песни — гражданско-лирические. Я пел о профессии, о Родине, о воинском братстве, подвиге. Как-то журналисты спросили меня, почему я такой «статичный», вот Валера Леонтьев весь подвижный, бегает…
Так он поет развлекательную тему, он развлекает и делает это мастерски. Пугачева — то же самое. А мне незачем было в моем репертуаре привлекать внимание публики какими-то внешними эффектами. Я разговаривал со своими слушателями, рассказывал им, чем я живу, чем живут поэты и композиторы, которые доверяли мне свои сочинения.
А какими сейчас становятся звездами? Сексуально-эротическими — наши певицы, гомосексуальными — наши певцы. Спрашивают — почему так? Ну, потому что сегодняшний зритель этого требует.
Упрекать исполнителей я не могу, только все должно быть в строгом соответствии: меня не смущает оголенная женщина на сцене, если репертуар того требует. Если певица не удивляет голосом, как у Долиной, значит, должна удивить нас длинными ногами или пышной грудью. А зрители и журналисты восхищаются — какая эффектная!
— Но ведь есть шоу талантов, где оценивается вокал. Например, «Голос».
— Я не смотрю с некоторых пор передачу «Голос» — ни взрослый, ни детский. Они обезьянничают, пародируют, а не поют оригинально.
Они поют зарубежные хиты, а я хочу, чтобы они пели наши песни. Мне предложили, чтобы одна из моих внучек спела в «Голосе». Я ответил: «Никогда».
— А как вы относитесь к околокультурным дискуссиям, например, о рэп-баттле Оксимирона и Славы КПСС? Одни говорят о том, что это новая поэзия, а другие предлагают вовсе запретить обсуждать это видео с нецензурной бранью…
— Я вспоминаю перестройку, конец 1980-х годов, когда у нас на эстраде появились Цой, Тальков, Градский, которые не стесняясь матерились на сцене. У них переняли эту манеру даже академические театры.
Это был разгул «демократии», потому что мы не понимали, что такое демократия. Как же — можно выйти и выругаться на сцене, послать куда подальше первого секретаря… Но потом стали трезветь. И видите — исчезло это из выступлений, не считая Шнурова, но у него это в какой-то степени органично. Но не надо этого развивать.
Как я отношусь к этому? Считайте ханжеством, но я категорически против, потому что сцена — не место для нецензурной речи. Всему свое время. Я тоже могу позволить себе крепкое слово. Но должна быть логика в употреблении нецензурной брани. А если просто так, огульно — я против.
У Пушкина есть сказка для взрослых «Царь Никита и сорок его дочерей». И вот в письме Вяземскому он так объяснил, зачем «так глупо шутил»: «Что за дело вам? Хочу!» Вот те люди, о которых вы говорите, изгаляются над русским языком, потому что хотят и потому что можно.
Если это не оскорбительно звучит в национальном смысле или не затрагивает гимн, флаг страны, то это безнаказанно. Мы же на улице часто слышим мат. Есть время и есть место для всего этого.
— Если позволите, немного о политике. Как вы относитесь к запрету на въезд на Украину, лишению вас почетных званий там?
— Я получил звание «Народный артист Украины», орден «За заслуги», другие награды. Но когда произошел переворот, и пришло правительство, которое стало заниматься русофобством, я публично отказался от всех высших наград Украины, сказав, что от этой Украины мне не нужны звания. Мне их давала та Украина, которая меня родила, которую я полюбил и продолжаю любить. Не было концерта, в котором я не исполнил бы украинской песни — это родное мне и близкое.
Пусть они меня проклинают. Я же мечтаю только об одном — чтобы не было войны. Я — Герой Донецкой народной республики, почетный гражданин многих донецких и луганских городов. И я — гражданин ДНР, хотя мне как депутату Госдумы нельзя иметь второе гражданство.
Но на это закрыли глаза по одной простой причине: это не мое решение, я не подавал документы, не просил о паспорте. Мне доверяют и видят, что я приезжаю к ним и живу так же, как они, привожу гуманитарную помощь — лекарства, учебники, фестивали.
Оставить комментарий