Дмитрий Певцов 8 июля отмечает свое 55-летие. Накануне юбилея он рассказал «РГ» о том, что может произойти с принцем, когда он становится королем, о своих тридцати «детях» и поездке в Париж на танке.
Дмитрий Анатольевич, 55 лет — странный возраст. Одни говорят — время приостановиться, снизить скорость, другие — прибавить. Вы что думаете?
Дмитрий Певцов: Я его не чувствую. Мне не 55, это ошибка.
У вас сейчас больше нагрузки чем во времена «Бандитского Петербурга», или меньше?
Дмитрий Певцов: Гораздо больше. У меня сейчас помимо родного Ленкома есть еще два театра плюс наша с народной артисткой Ольгой Дроздовой студия, которая выросла из нашего курса. Собственно говоря, это сейчас главная головная боль, тридцать наших «детей», как мы их называем, которых мы стараемся обеспечить работой. Пять лет назад мы сделали первый набор в Институте современного искусства, в прошлом году их выпустили. Нас, как театра, нет на бумаге, но мы ставим спектакли, играем их на условиях антрепризы, ездим на гастроли и фестивали, продаем билеты, платим ребятам зарплату. Пока не чаще пяти-семи раз в месяц. Все остальное время они живут как европейские и американские безработные артисты, выживают кто как может.
Дмитрий Певцов: И официантами тоже, и бариста, аниматорами, снимаются в эпизодах. Хотя есть у нас уже девчонки, которые довольно прочно поселились в кинематографе, успешно снимаются в сериалах. Вот одна из наших актрис сейчас будет со мной сниматься.
Собственно говоря, в 2013 году наша жизнь с Ольгой поделилась надвое: на «детей» и на все остальное. А «все остальное» — в том числе и наша семья, наш сын, который нас видел реже, чем наши студенты.
Ваш сын тоже будет актером?
Дмитрий Певцов: Вряд ли он осознает какие-то свои желания, кроме получения удовольствия, как и все нормальные дети, а для меня не важно, кем он будет. Главное, чтобы человек вырос добродушным и с ощущением, что он не является центром земли.
Как вы решились открыть свой театр?
Дмитрий Певцов: Ну, это громко сказано — театр! Нам не раз предлагали возглавить актерский курс во ВГИКЕ, ГИТИСе, но вот предложение от ректора ИСИ Ирины Наумовны Сухолет пришло к нам в определенной жизненной ситуации, и я понял, что надо соглашаться. Ольгу я уговаривал три месяца, и хотя нам казалось, что найти время на это будет невозможно, мы работаем в театре, снимаемся, мы заняты там-сям, но время нашлось. И довольно много. А «свой театр» — это место, где «наши дети» смогут работать вместе на одной сцене, ибо вместе — это сила! Вот несколько дней назад вернулись с гастролей в Таганроге.
Для детей всегда хочется лучшего. Что будет лучшим для них?
Дмитрий Певцов: Мне просто хотелось бы, чтобы наши дети стабильно зарабатывали своей профессией, то есть играли в репертуарном театре, играли много и часто, имели возможность получить себе жилье в Москве, потому что две трети иногородние, а самое главное, чтобы они остались вместе. Так получилось, что за четыре года нашей совместной работы внутри коллектива родилось одно замечательное качество, которое сейчас усилилось, поскольку они пока мало играют. Когда они выходят на сцену, от них прямо прет энергия добра, любви и радости. Я такого в театре давно не видал. Они играют не роли, они играют спектакль. Вместе! И мне кажется, эта энергия передается зрителям. Нам часто говорят нам об этом.
Вы сказали — три театра. Это Ленком, «Современник», где вы играете в спектакле «Анархия» — а третий?
Дмитрий Певцов: Еще я играю в театре «Квартет «И», кроме того — с «детьми» сейчас играю три спектакля. «Лунин» — кстати, Эдвард Радзинский был у нас два раза и сказал, что это лучший спектакль (по этой его пьесе) из всех, которые он видел, — «Нечувствие» по «Трем сестрам» в постановке Ольги Борисовны Дроздовой, и «Концерт у моря» по пьесе Арбузова. Мы схулиганили немножко с режиссером Иваном Агаповым, он придумал флэшбеки героев пьесы, и я туда ввелся сразу на шесть ролей. Для продажи билетов нужно, чтобы в афише была известная фамилия.
Я пел всегда, начиная с пионерлагеря, и был убежден, что умею петь
Многие любят вас именно в комических ролях, хотя их не так много, к сожалению. Есть ощущение нерастраченного потенциала.
Дмитрий Певцов: Я люблю, когда люди смеются. Собственно говоря, меня за эксцентрику, наверное, Марк Анатольевич брал в Ленком, и Глеб Анатольевич Панфилов за это меня приметил. Я люблю острый рисунок, хулиганство, мне все это нравится. Что касаемо профессии актера вообще, я понимаю, что я к этому призван, и если от Бога и родителей в виде «аванса» дан талант, я должен его возвращать через зрителей, спектакли, концерты, через своих учеников. Но если в материале — может быть даже не в роли, а вообще в проекте, в спектакле — нет того, о чем бы я лично хотел поговорить со зрителями, я за это не берусь.
В Ленкоме вам последнее время достаются представители высшей власти. В «Фальстафе» ваш принц Уэльский становится королем, и это замечательный момент, потому что в нем вдруг начинает прорастать совсем другой персонаж. А что вы хотите донести до зрителя в этой сцене?
Дмитрий Певцов: Понимаете, бывает, так что сатана в нас дремлет и ждет своего момента. Властолюбие, которое жило в принце Уэльском, сублимировалось через женщин, пьянство, разбой. Но стоило ему сесть на трон, как оно вышло на волю, и дальше для него уже не имеют значения ни человеческие связи, ни любовь, ничто. Ибо власть — это самое большое испытание. И вот об этом мне интересно поговорить со зрителем. Показать, как вроде нормальный парень — и вдруг стал демоном, страшным, бездушным существом.
Вы в себе это нашли или наблюдали за другими?
Дмитрий Певцов: Знаете, актерская кухня — странное дело, наша фантазия гораздо глубже и шире нашего опыта или наших наблюдений за другими. Каждый работает по-своему, мне интересней работать со своей фантазией и брать оттуда. В «Фальстафе», как и всегда, Марк Анатольевич, мой учитель, нашел для моей роли точный камертон существования, нужную форму, которую я стараюсь наполнить.
Вы играли Гамлета после Олега Янковского и графа Резанова в «Юноне и Авось» после Караченцева. Что вы чувствуете, когда жизнь ставит перед вами очередное испытание?
Дмитрий Певцов: Знаете, однажды архимандрит Мелхиседек прочел на дверях кельи одного монаха следующее: «Господи, дай мне силы и мужества изменить в моей жизни то, что я должен изменить. Господи, дай мне силы и терпения перенести то, что я не могу изменить. Господи, дай мне мудрость уметь отличить первое от второго». Я понимаю, что не нужно стесняться просить помощи у Господа. Мы все такие гордые: «Я сам, все сам, я все преодолею…» Это хрень собачья, извините. Если трудно, конечно, нужно самому бороться, но и не стесняться просить помощи. И стараться понять, что все то, что Господь тебе посылает, это твое, твой путь, и пойдет тебе во благо в любом случае.
Оставить комментарий