Любители современной хореографии с легкостью жонглируют именами Жозефа Наджа и Эдуарда Локка, Эмио Греко и Жозе Монтальво, Яна Фабра, Анжелена Прельжокажа, Пола Лайтфута и Соль Леон, Акрама Хана. Всех этих классиков жанра Москва узнала благодаря Dance Inversion, существовавшему под разными именами. Но круг его внимания был гораздо шире — в него попало около 90 хореографов и 78 компаний из 30 стран. Поэтому Dance Inversion был среди тех, кто формировал наш взгляд на современный танец, мало известный в России конца 1990-х.
Программа юбилейного фестиваля, который растянулся на два месяца, тоже разнообразна. Амплитуда — от британца Уэйна Макгрегора, в своей «Автобиографии» пытающегося найти танцевальный эквивалент собственного генетического кода, до психодрамы «Гедда Габлер», в постановке Норвежского национального балета выглядящей почти неоклассикой, от стэпующего американского «Блюза джунглей» до брутально-лаконичного «Заявления» Кристал Пайт в исполнении культового Нидерландского театра танца, от очередной новинки Акрама Хана, ставшего за последние месяцы идолом Москвы (он обещает «Перехитрить дьявола»), до интригующих незнакомцев — ливийского спектакля «#минарет» и баскского «Оскара», перерабатывающих и модернизирующих древнейшие национальные традиции.
«Весна священная» выглядит в качестве спектакля-открытия символично. В 1913 году этот балет дягилевских «Русских сезонов» в постановке Вацлава Нижинского начал эру модернизма в танцевальном искусстве. Но хореограф Ян Липин в 2018 году поставила спектакль так, будто между нею и партитурой Игоря Стравинского не было этих ста лет и сложившейся великой традиции. Его «Поцелуй земли» возникает примерно на сороковой минуте. До этого в динамиках пузырятся, стонут и взрываются звуки Хэ Сюнтхеня, внесшего в спектакль тибетские мотивы. Сцена покрыта, как дублирующим настилом, иероглифами, которые медленно и безостановочно утрамбовывает весь спектакль старый монах. Его муравьиная деятельность вводит зрителя в транс и погружает в незнакомую реальность, в которой музыка Стравинского гармонично соединяется с появлением Думу-Тара, богини тибетского буддизма, гигантского Льва, Доцудаба — предводителя души и бога просвещения.Ян Липин, кажется, делает все, чтобы убедить зрителя: ее спектакль не имеет ничего общего со славянским языческим культом. Он развертывается так неспешно, будто представление Пекинской оперы, претендующее на зрительское внимание на много часов. И постепенно раскрывает все те красоты, которых ждешь от китайских мастеров, — акробатические поддержки, цирковую непредсказуемость и живописность, танцевальную змеиную пластичность и закладывающие уши перепады от почти статики до бешеного взрыва энергии. Ян Липин, легендарная исполнительница традиционного «танца павлина», которую называют самой знаменитой танцовщицей Китая, ввела его элементы и в «Весну священную». Поначалу эта эклектическая роскошь шокирует. Но мастерство, с которым создано это пластическое ревю, захватывает. Тем более что в финале выясняется, что при всех культурных различиях для всех народов жизнь и смерть заключены в единый бесконечный круг.
Оставить комментарий